"…Пусть Бог Вас охранит от ревности; она – Чудовище с зелёными глазами, С насмешкой ядовитою над тем, Кто пищею ей служит..."

Так в шекспировской трагедии "Отелло" говорит о ревности Яго – герой-интриган, знающий своё дело и мастерски использующий это знание в личных целях. Ведь это он возбудил чувство ревности в благородном Отелло и заставил того убить ни в чём не повинную Дездемону. С тех пор образ Отелло навсегда сделался символом слепой ревности.

Все эти художественные образы и философские определения касались ревности любовной – той самой, которую хоть разок, хоть в слабой и полукарикатурной форме да доводилось переживать всем, кто был привязан к любимому человеку узами более прочными, чем доводы разума, и кто получил действительные или мнимые основания полагать, что любимый человек стал предметом притязаний другого или другой.

Между тем в русском языке слово "ревность" известно ещё со времён дописьменных. И оно не всегда обозначало ревность любовную. "Ревновать", "ревностно относиться", "соревновать" – значило заниматься делом вплотную, испытывать глубокий интерес, быть поглощённым делом, внимательно следить за успехами других на этом поприще.

Любовная ревность – чувство исторически переменчивое. О том, испытывали ли ревность наши далёкие предки, жившие в первобытном состоянии, мы можем говорить только предположительно. Судя по всему, не испытывали, потому что тогдашняя "любовь" была всего лишь элементарным владением-обладанием, "ценность" человека определялась его способностью приносить материальную выгоду, утрата "ценности" воспринималаськак утрата нужной вещи, которую жаль, конечно, но которую можно заменить примерно такой же вещью.

Признаки осознания любовной ревности как "антиценности", как чувства непродуктивного, мешающего нормально жить, появились в античном обществе.

Греческий вариант ревности был осмыслен философски: о ней толковали Сократ и Аристотель. Спартанцы, фиванцы и афиняне высоко чтили знаменитых философов и их мнения, однако сами продолжали относиться к теоретическим построениям спокойно, а свою любовную жизнь никогда не вносили в стены дома. Они могли спорить и драться из-за расположения свободных женщин-гетер, к законным супругам относились всего лишь как к хранительницам домашнего очага и приспособлениям для производства детей. Если женщина-эллинка изменяла мужу или он подозревал, что она изменила, он её мог просто убить.Если мужчина-эллин изменял или подозревался в измене – ну и что, он – мужчина и свободный гражданин свободных Афин, ему можно.

Римляне развили и обогатили эллинское наследие в области дел чувственных. В элегиях поэта Овидия, в "Жизни двенадцати цезарей" историка Светония присутствие чувства любовной ревности запечатлено документально.

Но античность не знала современных представлений о любви, семье, браке и верности-неверности-ревности. Очень свободная личная жизнь, очень гибкая светская мораль и практически не знавшая моральных ограничений политеистическая религия, развитая система семейного и имущественного права – все эти институты оставляли римлянину мало пространства для бурного развития чувства любовной ревности.

А тот, кто обладает избытком ревности, то есть патологический ревнивец – тоже в любви не мастер, скорее самомучитель и убийца собственных и чужих чувств.

Иллюстрации с сайта: © 2011 Thinkstock.