Я приехала повидать свою бабушку, самого старого и мудрого человека из всех, кого я знаю. Она спросила меня про мое житье-бытье:
- Не обижает тебя твой муж?
- Бьет – значит, любит, - смеюсь я.
- Нет, милая, в старину говорили: жалеет – значит, любит.
Бабушке можно верить. Она – признанный знаток, ее имя внесено в
энциклопедии русского фольклора как одной из хранительниц народного
творчества. В свои 80 она читает Псалтырь на старославянском и поет
старинные песни. Не залихватские "барыни-сударыни", а долгие и
печальные – несладко, видно, жилось простым девушкам на Руси. Впрочем,
речь сейчас не об этом.
Я призадумалась. Ну что, в самом деле, за формулировка такая. Что меня
жалеть? Я молода, красива, успешна, у меня двое детей, я люблю свою
работу.
Мой муж не бьет меня, не игрок, не кутит практически. Периодически
обижает. Да, когда я смотрю "Отчаянных домохозяек" и щелкаю семечки, он
просто не может этого выносить. На любую жалобу у него всегда готов
практический совет. Так уж устроены мужчины. Но, когда в субботнее
чудесное утро дети начинают штурмом брать нашу спальню, он говорит
шепотом: "Тише, мамочка спит", и они всей гурьбой устремляются на
кухню. А когда я встаю, он варит мне кофе. У меня слезы наворачиваются на глаза. Он жалеет меня. И меня это нисколько не унижает.
И когда я ворчу, он знает, что делать – обнять и погладить по голове. И
если у него хватает на это терпения – я делаюсь доброй и послушной в ту
же минуту. Это работает, можете проверить.
Кто это придумал, что жалость унижает человека? Наверное, это какое-то
недоразумение. Вот, например, со временем у пословицы "Голод – не
тетка" потерялось продолжение - "Хлеба не поднесет". Так и здесь.
Может, потерялось объяснение, что жалость унижает, если эта жалость
сродни презрению.
Когда кто-то говорит, что спит с кем-то из жалости, это ведь неправда.
На самом деле - от скуки, одиночества, отчаяния и презрения. Потом. К
себе.
Пусть где-то там, в Европе или Америке, дамочка шарахается от мистера,
который вызвался втащить ее огромный чемодан по ступенькам. Впрочем,
там пандусы. А у нас их мало. Пусть помогают с сумками и колясками, с
запасками и домкратами, мы не будем шарахаться.
Ну как жалость может унизить котенка, которого вы подобрали в дождливый ноябрьский вечер? Как она может унизить ребенка, когда он бежит, потрясенный тем, что сломал новую игрушку или ударился? Может, надо поучить относиться к игрушкам бережно, а острые углы обходить стороной: не маленький. Но я жалею. Мне не жалко пожалеть. Обнять, прижать, утешить. Поучайте лучше паучат, они все равно не понимают человеческой речи.
Как мужчину, который заболел в кои-то веки, может унизить чашка
горячего молока, поданная в постель? Правда, так хочется сказать – ну
раз ты дома, не лежи ради бога с таким несчастным видом, перестань
мерить температуру каждые пять минут и сделай, наконец, что-нибудь по
хозяйству. Надо сдержать этот порыв, просто пожалеть. Всем нам этого
хочется, что греха таить, молодым и не очень, успешным и не очень,
слабым и сильным, чтобы потом, потом услышать практический совет и
руководство к действию.
Бабушка моя никогда не спросит меня, какие методы воспитания я
практикую, она мне говорит только: "Береги своих деток". Я стараюсь.
Потому что жалость передается по наследству, а на безжалостность
хочется отвечать цинизмом.
Наверное, поэтому с годами я стала и мужчин оценивать в первую очередь
по доброте. Вы всегда их узнаете. Их немного. И вокруг них всегда много
людей. Не то чтобы они гладят всех по головке. Просто они добро
посмеиваются, когда им рассказывают о чьих-то грехах и не пускаются в
сплетни. Их любят дети, потому эти дяди сами недалеко от них ушли. Они
не стесняются повозиться со своим ребенком, а чужие тянутся к нему.
По-моему, в жалости нуждаются больше, чем в чем-либо другом. Иначе как объяснить, что старые родители готовы бесконечно говорить о своих болезнях - чужим, если не слушают родные. А многие мамочки с удивлением говорят, что самое первое чувство, которое охватывало их при виде своего новорожденного ребенка – жалость, до слез.
Жалость - очень сильный инструмент, пока она редко используется. До нее
надо дорасти, чтобы понять, когда время ее проявить, а когда надо
скрыть и встряхнуться. Хотя почему-то маленькие дети до нее доросли
больше, чем дети постарше, а уж тем более взрослые. Какая жалость.
