Недавно встретила в Ленинке одну свою подружку, с которой познакомилась еще будучи первокурсницей. Страшно подумать: с тех пор прошло уже девять лет! А это прежде всего – "экспириенс", существенно обновляющий личность… Но кое в чем мы остались верны себе: я вот не могу избавиться от приобретенной еще в глубоком детстве дурной привычки читать как пылесос (что и привело меня в читальный зал), а моя знакомая по-прежнему учится на журфаке. В данный момент на четвертом курсе. И это прогресс! Поступая уже дважды, она дотягивала максимум до второго…
Стоит оговориться, что у Лены были весьма серьезные основания
(состояние здоровья) для прерывания обучения, поскольку в
противоположном случае ей просто не удалось бы связать свою судьбу с
факультетом на столь длительный срок, отчисляясь и поступая вновь и
вновь. Для того чтобы отчислиться с журфака, поговаривают, в прежние
годы нужно было… ну, скажем, забить косяк напротив деканата. То есть,
понимаете, отчисление было "выдающимся достижением". Постараться надо
было или чтоб "повезло".
Сидели мы в кафешке, пили капучино, вспоминали молодые годы. Самым
незабываемым для меня был случай, когда на зачете пропала моя зачетная
книжка и преподавательница отказалась принимать у меня зачет… Зачетка в
итоге обнаружилась (ее по недосмотру отдали другому человеку), но от
пересдачи избавиться мне не удалось, что меня крайне возмутило: в
случившемся не было никакой моей вины! Выслушивая живописания моих
прошлых бедствий, моя собеседница становилась все мрачнее и мрачнее и в
конце концов озадачила меня признанием:
- Этой зимой нас постигла сессия
нового образца. Если ты не знаешь, что это такое, могу вкратце
изъяснить: что-то не сдал в зачетную – тебя не допускают к
экзаменационной, на экзамены – только со своей группой и не больше двух
пересдач!
В моей памяти всплыли картины после выпускного: я в боксерских перчатках (а это символично) демонстрирую как вещественное доказательство свой "синий" диплом друзьям, которые охают, ахают, качают головами и почти не верят своим глазам: какое чудо, что со своим складом психики я все-таки доучилась до пятого курса!
В тот момент меня не на шутку удивило столь глубокое проникновение в
глубины моей душевной жизни, поскольку я особенно не афишировала одну
фатальную закономерность, преследовавшую меня от сессии к сессии. С
первых же дней этой чудной поры меня начинала обуревать неистребимая
жажда творчества, при том что во время семестра я отличалась весьма
пристойной дисциплиной, хотя и не всегда сдавала "коллки" (коллоквиумы)
со своей группой.
"Неистребимая жажда" выражалась в том, что, когда надо было что-нибудь
зубрить, у меня просто чесались руки что-нибудь написать или почитать
для духовного развития (но только не то, что требовалось в соответствии
с необъятной программой по курсу).
Как вы понимаете, вдохновение не только не продается, оно еще и не
прощает пренебрежения: пару раз не пустишь Пегаса, он больше не
прилетит никогда. С другой стороны, как это ни банально, перспектива
вылететь из универа не представлялась мне светлым будущим. Сделать
выбор было невозможно, и мне не оставалось ничего другого, как пахать
на два фронта, каждый раз доползая до финиша в состоянии нервного
истощения…
Так вот что я хочу этим сказать… Нет ничего тривиальнее идеи, что любая форма контроля не то чтобы далека от совершенства, но, более того, представляет собой меньшее из других возможных зол (типа анархии, к примеру). Бывает так, что, понимая это, преподаватель ставит своей целью не принудить лентяя к учебе, а сообщить талантливому студиозусу импульс, способный помочь ему свернуть горы.
Но тогда неизбежен вопрос: а как зафиксировать это событие – вспыхнувшую искру, которая из студента сделает великого ученого?
Было дело, однажды из колонны проглоченных фолиантов, я отложила
последний, потому что текст, что называется, задел меня за живое.
Тащиться предпочитаю с чувством, с толком, с расстановкой, поэтому
отложила "Голубой цветок" до лучших времен – чтобы читать в день по
странице, хотя это и было вопреки здравому смыслу, так как ставило под
угрозу мои успехи на зачете.
(Знаете ли, вот Василий Розанов признался, что за свою жизнь
по-настоящему прочитал только одну книгу – которую читал очень долго,
специально комментируя каждую мысль автора?!). Естественно, отгадывая
цитаты на зачете, я прокололась на "Песенке землекопа" (кто не знает,
что это такое, - лучше вам не знать), но "не жалею, не зову, не плачу"!
Лучше было пойти на пересдачу, чем убить кайф.
Помните эпизод в "Восьми женщинах"
Озона, когда Августина просит Луизу провести мастер-класс по
соблазнению мужчин, а та отвечает ей, что этому, мол, научить нельзя.
Многому научиться нельзя – это так же верно, как и то, что талант не
пропьешь.
Моя подруга, хоть и учится девятый год и не собирается связывать свою
жизнь с филологией… - еще поискать нужно человека, который отличался бы
таким редким эстетическим чутьем! А этому научить нельзя, сколько не
зубри теорию литературы.
Ни одна из признанных в современном мире образовательных систем
(немецкая и американская) не предполагает проникновение в алхимию духа,
а лишь "препарирование" членов социума, адекватных "системе". И все
тут. И потому меня всегда настораживали личности, которых "вывешивали"
на досках почета на самом почетном месте в нашей очень средней школе.
Встроенность в иерархию, соблюдение правил игры, принятых в данном сообществе, – вот формула успеха.
А как вывести формулу гениальности и как измерить талант?
