В наше суровое, кризисное время особенно хочется сохранить себя. Для чего что-то менять? Был человек девственный, таким и остался. В сексопатологии не разбирался и будет не разбираться. Жене шубу купить хотел и еще купит. То есть в том состоянии, в каком находился в докризисное время, в том и нужно остаться.
Опустим и бездарные сомнения насчет наличия души. При всех гонениях на
нее она неизбежно восторжествует, и на очередном выездном слете
любителей банно-прачечных процедур кто-нибудь обязательно выкрикнет: "А
все-таки она есть!". Значит, с душой определились.
Теперь несколько слов в защиту самого обывателя. То есть в защиту десятков миллионов таких же, как сам.
Такому же, как сам, сегодня хуже всех. Он был убежден, что дела его в
гору пошли, и они туда действительно пошли. А теперь рванули оттуда со
все возрастающей скоростью, словно сорванный с тормозов товарный
состав. Он долго не сомневался, что возврата к тяжелому и безрадостному
прошлому больше не произойдет, а возврат этот не только произошел, а
еще и такое напомнил, что и самому отъявленному обывателю пригрезиться
не могло.
Отсюда наш первый вывод: обыватель в опасности. Он выбит из колеи. Он обескуражен. Он в панике. Он ничего хорошего не видит впереди.
Вывод второй: он скоро станет бояться себя. Уже боится. Своего отражения в зеркале,
своих мыслей, своих родственников и знакомых. Но не только.
Массированная атака на пункты обмена иностранной валюты и ажиотажная
скупка металлических чайников показали: наш обыватель не то чтобы себя
боится. Он просто опасается, что в скором времени ни иностранной
валюты, ни чайников ему не достанется. Вот он и решил свой последний
рубль обменять на чужой предпоследний цент.
Резко скакнула вверх и жестокая неприязнь к западной враждебной
обывательщине. К ее законной сытости, тупой умиротворенности,
пресловутой ухоженности. Он почувствовал свою уязвимость,
незащищенность перед лицом надвинувшейся опасности со стороны мировой
обывательской закулисы. И особенно со стороны США, где, как известно,
расположена, вооруженная до зубов штаб-квартира этой самой закулисы.
Вывод третий: обывателю нашему
объявлен тотальный и близкий п…дец. Это печально осознавать, но это
так. Все экономисты на это напирают. Все политики об этом говорят. Да и
обычные граждане стороной не обходят. Достаточно подойти к кому-нибудь
на многолюдной улице и спросить, верит ли он, что п…дец, так
обязательно кто-нибудь из-за угла выскочит и жадно отзовется: "Еще как
близок! Так близок, что хоть криком кричи!".
Доказывает самые худшие предположения и то, что сегодня тех, которые
из-за угла выскакивают, все больше и больше. А некоторые уже
притомились выскакивать. Они просто не понимают, на каком свете
находятся и скоро ли будет так называемое "дно". Им говоря: "дно"
достигнуто и погружаемся теперь в его жидкое содержимое. А они не
верят. Они чешут в затылке.
Они пытаются понять, скоро ли с тяжелым сердцем пересядут на отечественный автомобиль и с какой скоростью, что-то разбрызгивая, станут кататься по этому дну на этом автомобиле. Опустится ли новый "железный занавес". Пропадут ли в азиатской душной дали турецкие курортные берега. Станут ли ходить в кино, где на экране развернется отечественная драма о передовиках борьбы за скорейший выход из создавшейся катастрофической ситуации.
В этой нехорошей обстановке средняя температура по больнице опустится
ниже прожиточного минимума, и дома никто не упустит возможности
пообсуждать с женой одну и ту же телепрограмму: "Не плачь, дура ты
эдакая. Мы не такое переживали!".
Но все это чепуха. Сущая дрянь по сравнению с нормальными требованиями
души. Она ведь, если кто помнит, всегда будет жить. Она всегда будет
требовать, изнутри теребить. Ей всегда нужно будет еще что-то, кроме
отечественного автомобиля, антикризисных программ, либеральных идей и
белокочанной капусты. На то она и есть вездесущая составляющая. На то
она и нужна. Бессмертная, но зашуганная душа обывателя.
