Снять кольцо - Портал

04.02.2010 15:45

Я не знаю, как это делается. Т.е. какие для этого нужны справки и бумаги. Я помню только, что это всегда стояло пунктом № 2 в списке самых тяжелых событий в жизни. На первом месте всегда была смерть.

То, что тебе плохо, ты понимаешь через какое-то время. Это случается, когда ловишь себя на механическом выполнении бытовых действий. Встать из постели, сделать гимнастику, принять душ, выпить кофе, сделать гимнастику сыну, поиграть с ним, затем покормить. То же самое можно делать с выражением большого счастья на лице. И в сердце. А когда ловишь себя на механизации этих процессов, понимаешь – что-то не то.

Человек, получивший болевой шок, какое-то время не в состоянии эту боль оценить. Почувствовать. Понять. Поверить себе самому, что она есть. И что был источник ее причинения – живой, настоящий. И это – самое жуткое.

…Выйти на улицу. В единственный свободный "мамин" день ввалиться, как в космос космонавт, в городское пространство. В эту улицу и в этот снег – и тоже механически. Мутным утром ехать в автобусе – предпочтя его метро, потому что выходной. В дороге не выдержать, осознать тошноту ритмически повторяющихся невыносимых обязанностей и безрадостной опустошенности, заплакать. Очнуться у места. Выйти, пересесть в метро. Ехать в вагоне, читая книгу, спустя несколько остановок поняв, впрочем, что взгляд скачет вокруг одной и той же строчки. Со вздохом захлопнуть книгу.

Выйдешь из метро – там снег. Хоть какая-то импровизация. Выход из неуклюжести заевшего бытия. По крайне мере – бело.

В кафе ждет молодой человек. Он познакомился со мной на каком-то творческом вечере. Садишься за столик и трескаешь суши – любимый продукт истерических женщин. Куришь одну за другой - раз в неделю-то можно. Хотя это и не нравится моему мужу. Не нравилось.

Долго болтаешь ни о чем, затем отпрашиваешься в туалет. В туалете звенит и вибрирует пол – это от музыки. Худыми руками упираешься в мраморный умывальник – так легче и удобней плакать. Худыми - это не из-за диет. Это потому что депрессия. Главное сейчас - не смотреть в зеркало.

Вчера выбралась на два часа – ездила устраиваться на работу. Разумеется, удаленную. Разумеется, устроилась. Какой идиот согласится сидеть дома и что-то писать. Только пенсионеры и юные разведенные мамочки.

На собеседование торопилась и у метро остановила машину. Кинематографический визг шин. Очень красивое авто. Очень красивый водитель подвозит к месту, улыбается и просит не выходить. Я выхожу. В качестве платы просит "тысячу поцелуев принцессы". Выхожу, говоря: "У обоих из нас на пальцах по кольцу. Чокнемся?"

Через полчаса выхожу из здания, у подъезда, конечно, он. Красивый водитель из красивого авто. Я вру: "Меня ждет муж".

Кому вру и зачем? Себе? Какой смысл? Самый большой страх всегда затрагивает тему общества. Общественного восприятия нас другими. Как на это посмотрит сосед. Что сказать маме об этом. Как перенесет новость отец? И, главное, что отвечать ребенку?! В этой ситуации ты совсем одна – и именно здесь и сейчас ты ощущаешь развод в полной мере. Всю его мощь и силу. Точнее – свою небывалую слабость.

Всегда было так (или предполагалось): в семье есть надежный фундамент, на который взваливается все. И даже если ты всегда была сильной, совместное пребывание с мужем не способно твоей силы не перебить. Рано или поздно ты привыкаешь, черт возьми, ходить без кошелька, не открывать самой двери и не бояться остаться в заглохшей машине. А теперь… теперь этот фундамент – ты. И это значит, что возвращается круг ответственности. И ты сама теперь - и мама, и папа, и муж, и жена. Да еще молчи и плачь в подушку.

Возвращаться всегда сложно. Потому что мир создан для пар и для успешных людей. А успех – это только движение. И только вперед. И лучше – с союзниками. Возвращаться на прежние позиции – нелепо и пошло. Не на самом деле, нет. Но мир-то преподносит в качестве идеальной только эту парадигму…

И, кстати, разведенный мужчина – просто "вновь свободный". А разведенная женщина – как бы та, которая особо оказалась не нужна. И даже не важно, кто был инициатором развода…

…Возвращаюсь к столику, предварительно утерев слезы. Никто не должен их видеть. И наплевать, что гей. Все равно ведь мужчина. Кстати, может, и не гей. В конце концов, не все худые парни в красивых шмотках такие.

Ну и что, что развод. Он же – не на первом месте, а на втором. Значит, не так все и плохо. Ведь только смерть одну и нельзя исправить. Так что пункт № 2 – это совсем не конец. Это, возможно, начало. Я хочу верить. Тем более что выбора у меня нет.